Новый сезон принёс очередной плейбэк. Сегодня модный коктейль состоит из самоуверенных восьмидесятых и серьёзных сороковых, приправленных брутальностью байкерской кожи, заклёпок и шипов. Вам не кажется, что мы всё это уже видели? Конечно, можно подумать о том, что восьмидесятые не совсем те же: меньше неона, больше скульптурности. А сороковые – не то, что раньше: наряднее, богаче фактурой. Только это будут не слишком убедительные аргументы.
Проблема современной моды в том, что сейчас придумать нечто совершенно новое практически невозможно. Все глобальные открытия совершили "прекрасные умершие" или сильно состарившиеся, счастливые своей причастностью к истории дизайнеры ХХ века. Платье-баллон, юбка-карандаш, юбка-тюльпан, мужской пиджак, широкие брюки, узкие "сигареты" - список можно продолжать до бесконечности - и всё это уже было. Мы носим то, что носили наши мамы и бабушки, и с каждым сезоном найти что-то по-настоящему новое и вдохновляющее всё труднее.
Луиза Уилсон ведёт курс MA Fashion в знаменитейшей Central Saint Martins. Острая на язык, наблюдательная, порой резкая, она является тем самым "контактом на страховой случай", к которому обращаются все ведущие мировые модные дома в поисках талантливых ассистентов. (А мы с вами знаем, что всю настоящую работу в прекрасных Fashion Houses делают не дизайнеры-звёзды, а трудяги-помощники.) Среди выпускников MA Fashion есть и по-настоящему крутые дезигнеры: Александр Маккуин, Кристофер Кейн и Мариос Шваб. Луиза придирчиво отбирает студентов для своей программы и, судя по её недавнему интервью International Herald Tribune, в последнее время всё чаще чувствует себя расстроенной:
"По сути, индустрия моды не меняется. Компании хотят идеи, много идей. Они хотят молодость, потому что молодость - это свежий взгляд на вещи. Но разве можно было предположить, что сейчас все будут путешествовать по одним и тем же странам, что у всех будут свободные деньги, что все будут одинаково тупыми? Не так давно я проводила вступительное интервью на курс и оказалось, что последним фильмом, который смотрели эти люди, была "Операция "Валькирия" с Томом Крузом. "Вы, наверное, шутите, - сказала я. - Вы ходили в кинотеатр?" - "Да". - "Ну, я могу понять, если вы посмотрите этот фильм во время полёта. Но кино? Это не то, что вы должны были сказать. Следовало соврать".
Есть невероятно талантливые люди, но я почти кожей ощущаю, как их засасывает в водоворот этого посредственного мира, где никто не критикует и всё чудовищно политкорректно. Это касается и журналистов. Вы знаете, что сложно получить плохой отзыв. Считается, что обозреватели поддерживают индустрию, и не в их интересах "топить" кого бы то ни было. Это так же предсказуемо, как и отношение к молодости. Даже в случае соединения этих понятий. Опять же, сегодня я проводила интервью на курс и спросила "Почему вы одеты в Topman?" Может, конечно, это была рубашка Miu Miu, но на самом деле - Topman. Индивидуальность отсутствует напрочь. У футболки не растянут ворот, они совершенно не пытаются переделать свою униформу. Они даже не носят non-fashion. Они даже не заявляют этого. Они просто никакие.
У большинства нет собственного мнения. Они так тщательно и усердно выполняют свою работу, и кому какое дело? Я пришла к выводу, что ничего не происходит. Вот почему сейчас гетеросексуалы выглядят более геями, чем сами геи. Я спросила у своих студентов, почему так, и они посмотрели на меня как на сумасшедшую. Всё размывается и разваливается. Новое поколение, они ничем не рискуют, даже противостоянием с индустрией или демонстрацией своей одежды. Они вроде как профессиональны."
Профессионализм отменил вдохновение. Все процессы механизированы. Кто-то другой выкроит, кто-то третий подберёт ткань. Исчезло то самое волшебство, которое делает моду частью искусства. И этот недуг поразил не только корпорации, но и вечного антипода гламура - уличную моду. Но об этом подробнее в следующей статье.