… а не человек для моды.
До появления интернета мода менялась каждые 50 лет. Она оставалась актуальной, пока последний журнал не был доставлен на конечную станицу, пока не умрла мама, и не истлели лекала, привезенные из Парижа еще во времена ее девичества.
Теперь же каждые полгода по подиумам мира вышагивает ворох новой, странной, яркой, необычной одежды. Вот он апофеоз демократии, осталось ли здесь место моде?
Сегодня каждая женщина может, условно говоря, покопаться в бабушкином сундуке (реальнее сундуки растаяли в середине ХХ века) и нарядиться в модное платье из качественных материалов, чистых оттенков. Изменился темп моды, но концепция осталась прежней. Коллекции все еще объединены общим настроением, гаммой цветов, часто можно выделить и «тренды», набившее оскомину, но все еще наполненное содержанием словцо.
Наши осторожные бабушки (да и мамы) пугаются молодежной фривольности, элементов наготы и видят в них эсхатологические знаки. А ведь все это уже было во времена их пра-пра-бабушек. На светских приемах и балах XVIII века чопорные и комильфошные дамы щеголяли подкрашенными соскáми. Они одевались в платья, декольте которых обнажали либо всю грудь, либо прикрывали ее до середины соска. Выйти на прием с неподкрашенными сосками считалось столь же неприличным, как сегодня появиться на вечере без макияжа. Быстрая смена тенденций привела к тому, что многие вещи стали вневременными, но мы вдоволь насмотрелись оголенных подростков и возвращаемся к мягкой женственности, предвкушению наготы. Самое заметное изменение осенне-зимних коллекций, по сравнению с прошлым годом: смещение ориентации дизайнеров с 20-летних субтильных студенток на 30-летних сложившихся женщин, которые и являются целевой аудиторией модных домов. Здоровый цвет лица и неотягощенные макияжем глаза снова в моде. Понятные покрои и элегантные прически могут поставить в тупик юных модниц. Мы на время возвращаемся в прошлое, естественное, свободное от анарексии, почти патриархальное.
Красота, рекомендованная Aquascutum обрисовывает контур женщины. Обилие ткани гармонично создает фон, выделяющий точную фигуру, и подчеркивает индивидуальность.
Max Mara,. Расставляет акценты на талии, округлости бедер, пуговицами, как блестящими точками, намечает выточки и подчеркивает в женщине женственность.
Stella McCartney – яркие однотонные комплекты выигрывают, благодаря игре гладкой фактуры шелка, который повторяет каждый изгиб и подчеркивает движение, в сочетании с матовой тюлью, обрисовывающей и создающей двойной контур фигуры. Дань осени отдана в виде уютных однотонных шерстяных платьицах.
Chloe – мягкие землистые тона в сочетании с удобной обувью привлекают своей простотой и изящностью выкроек.
Louis Vuitton – предлагает жакеты и блузки с потрясающими шерстяными юбками воланами ниже колена. Интересно попробовать сменить хлопковое черное мини на приятно окутывающее макси в сочетании с перчатками выше локтя.
Hussein Chalayan решил последовательно довести идею загадки в женщине до конца и предложил запаковаться этой осенью в кокон. Простота как приближение к понятному для мужчины алгоритму одежды – носки, ботинки, ремень потолще там, где он и должен быть, на талии. Единственное номинативное отличие мужчины от женщины, по мнению Hussein Chalayan, - это юбка.
YSL – в этом сезоне напоминает католическую школу. Превалирует строгость и подчеркнутая серьезность, возможно даже недоступность.
Calvin Klein – делает акцент на фактуре ткани. Утрированная лощеность идеальное определение характера нового веяния.
Bottega Veneta – в этом сезоне женщина Томаса Маера (Tomas Maier), ходит по грани где сходятся мускулинность и феминность.
Sophia Kokosalaki – разбавляет однотонность замысловатыми покроями. Узор наряда освобождает от выбора аксессуаров.
При всем многообразии и кажущемся отстутсвии общего знаменателя, сегодня мода – это чистые цвета, подчеркивающие естественность, экспрессию, насыщенность, целостность. Объектом внимания становится сама женщина, а не наряд на ней. Неброская, оттеняющая фигуру одежда – минорный фон для внутреннего содержания. Каждая ли модница рискнет закрыться до пят, лишь намеком подчеркнув сексуальность, чтобы сверкнуть внутренним светом, освещающим форму? Надолго ли мы будем нарочито естественными, станем ли интересны друг другу на самом деле? Успеем ли мы задержаться в этой тенденции настолько, чтобы всерьез выслушать ответ на вопрос «Как дела?»