Шапочки-клоши, низко надвинутые на лоб, чуть заниженные талии, юбки в складку по колено - в коллекции Sonia Rykiel, мешковатые пальто шарообразной формы, широкие воротники-шальки у Dries van Noten, горжетки из чернобурки. Образ барышни, из бывших или жены нэпмана средней руки из раннего советского кино. За ним следует давно и горячо любимый стиль эпохи джаза с его голливудским блеском, сверканием серебряных нитей, с его текучими линиями и прозрачными платьями, стиль, воспетый в 1973 году знаменитым фильмом "Великий Гэтсби" и породивший первую в те годы серьезную волну увлечения ретро вообще и тридцатыми в частности. Наиболее последовательными его поклонниками оказались Doice & Gabbana, показавшие длинные гофрированные платья с развевающимися шарфами и прелестные беретики, расшитые мелки-ми стразами Swarovsky.

И вот на сцене появляется декада, о которой уже давно никто не вспоминал, - сороковые. Как водится в последние лет десять, процесс возглавила Миучча Прада. Ее коллекция была похожа на костюмы к мелодраме из жизни послевоенной Европы. Широкие плечи, подчеркнутые талии, прямые, не стесняющие движений юбки за колено. Особенно трогательно выглядит обувь на платформе (которая, кстати, впервые появилась именно тогда). Прада воплотила не столько моду тех лет, сколько наше представление о ней. Крепдешиновые платьица в цветочек, конусообразные шляпки в стиле баварских охотников, пальто из жестковатого твида, словно перешитые из мужских. Двубортные жакеты с накладными карманами, перетянутые поясом на манер военного френча. В исполнении Prada эта одежда оказалась женственной и сексуальной, но при этом комфортной и практичной, так что коммерческий успех обеспечен.

Тем более, что пропагандировать этот стиль призваны такие звезды, как Джулианн Мур в фильме "Конец романа" и Кристин Скотт Томас - "На вилле". От жестких и практичных сороковых - к классически женственным пятидесятым. Jil Sander, Romeo Gigli и Trussar показали мягкие плечи, вырезы-лодочки, затянутые талий и юбки либо очень пышные, либо очень узкие. В противоположность предыдущей декаде это одежда, которая мало заботится о комфорте и практичности, ее главная цель - подчеркнуть все достоинства женской фигуры - грудь, талию, бедра. Это женщина-цветок, она породиста и недоступна, она - истинная леди.О шестидесятых - революционных, устремленных в космическое будущее - вспомнили и Том Форд для Gucci, и Марк Джейкобс в собственной коллекции и в коллекции для Louis Vuitton.

Из шестидесятых дизайнеры позаимствовали мини-юбки и прямые платья, скрадывающие талию и грудь, зато открывающие худые коленки и тоненькие ручки. Одежда из кожи, в том числе и из искусственной, плащи из в полихлорвинила, которые мы видим в коллекции Marc Jacobs, capафаны с водолазками и плоские лакированные сапожки. Такая одежда - отличная альтернатива всем прочим очень женственным и очень дамским стилям грядущего сезона. О семидесятых в последние годы уже сказано столько, что повторять нет смысла. Сегодня дизайнеры больше не увлекаются романтическими и фольклорными семидесятыми. Они предпочитают более роскошный стиль диско с его блестящими тканями, текучими трикотажными брюками и топами, с его высоким каблуками и оголенными спинами. Это очень изысканная и очень шикарная версия семидесятых. И наконец, снова восьмидесятые в исполнении молодых дизайнеров - бельгийца

Оливье Тйскенса и американца Джереми Скотта. Для них это воспоминания раннего детства, воспоминания о роскоши той эпохи. А у Veronlque Branqulnho трогательная память о школьных годах - о девочках в сарафанчиках и в гетрах и о смешных старомодных училках в костюмах из бежевого джерси. Блестящая интерпретация восьмидесятых у Никола Гескьера для Balenclaga. Каким-то чудом ему удалось облагородить эти угловатые формы, придав им скульптурность и ясность, вполне в духе основателя Дома. Альбер Эльбаз в своей последней коллекции для Yves Saint Laurent воспроизвел шик восьмидесятых, избежав свойственной им вульгарности и показухи. Карл Лагерфельд для Chanel, наоборот, словно поиграл с восьмидесятыми, перемешав их пышные формы со строгой геометрией шестидесятых.

Получился весьма игривый коктейль: очаровательно-женственный, как и положено Лагерфельду, и строгий, как и положено Chanel. На самом деле Лагерфельд не одинок. Все прочие дизайнеры тоже ни одну эпоху не цитируют дословно. Все смешивается и переплетается, соединяется и компонуется таким образом, что вещи выглядят совершенно новыми. Дизайнеры выполнили последнюю я волю уходящего века. Они все рассказали о нем, избегая прямых цитат, хотя порой и весьма близко к тексту.